И вот однажды, не выдержав тоски разливающейся из ванной, я подошел к порогу и, опираясь плечом на косяк, долго-долго молча смотрел, как она стирает и поет, поёт и стирает. Первая не видела меня и я мог наблюдать её одиночество. Наконец она обернулась.
«Что ты!? Тебе не интересна эта книга!?»,- спросила она, имея в виду кажется Стейнбека «Зима тревоги нашей».
«Тебе заниматься надо, экзамены на носу, провалишь сессию!»,- игнорируя её вопрос, грустно произнес я.
«Что же делать, в грязном же их в детский сад не отправишь, не примут. Половину вещей я уже постирала, вот достираю и сяду заниматься.»,-
ответила Первая, разглядывая детские колготки.
«Знаешь что!? Давай я достираю, а ты иди занимайся»,- предложил я.
«А ты сможешь!?»,- удивилась моему предложению любимая женщина.
«Если объяснишь как — надеюсь получится. Буду тебе каждую постиранную вещь сдавать!», — улыбаясь предложил я.
«Ну что ж, давай попробуем, а то времени на учебу совсем не остается»,- и она стала объяснять мне, как стирать на руках детские вещи.
Надо сказать, что я успешно сдал принятый мною экзамен. Я старался и у меня получилось. Первая даже похвалила меня:
«У тебя даже лучше меня получается, мне терпения не хватает тереть все эти замызганные места.» С той поры я часто стирал, освобождая ей время для учебы.
Редко я появлялся дома, у родителей. Ну не тянуло меня в эти постоянные скандалы, так спокойно было у Первой. Сестренка постоянно звонила, интересовалась как у меня дела, зазывала появиться:
«Ты уж приди, расскажи как ты, а то слинял, словно солнечный зайчик, мать волнуется что с тобой!», — как-то в сердцах отчитала меня любящая сестренка. И признав себя виноватым, я пообещал заглянуть в назначенный день и час.
Меня поразили перемены, произошедшие с моими родителями в отношении меня. До этого почти всё, чтобы я не сделал, было плохо, а тут они не знали куда меня посадить да чем накормить.
Мать накрыла праздничный стол, улыбки не сходили с лиц моих родителей. Как же! Любимый и единственный сынок соизволил появиться!
За столом они очень доброжелательно стали расспрашивать об моей избраннице и жизни с ней. Кое-что они конечно уже знали из моих телефонных рассказов сестре.
«А сколько ей лет»,- это мать завала свой женский вопрос.
«Да она всего на год старше меня».
Долго они расспрашивали меня. Я вкратце рассказывал где и как она учится, какие у неё очаровательные и такие разные дочки, как приняли они меня. Эх, всегда бы так мы общались, без нуды и бурных реакций!
«Тебе денег хватает»,- поинтересовалась мать. Раньше почти всю свою зарплату я тратил на себя и на подарки родным и близким.
«Туговато конечно стало, но хватает, по другому тратить стал»,- попытался я успокоить маму нашим бюджетом. Время быстро пролетело за нашим разговором и надо было ехать …….. чуть не написал домой. А впрочим это и был тогда мой дом: именно там мне было спокойно и уверенно, ответственно и счастливо. Мать конечно же всучила полную сумку продуктов, переполовинив домашние запасы, и на мои отнекивания, что мол мне этого совсем не надо, отрезала:
«А это не тебе! Ей отдашь, она найдет что с этим сделать!».
«Ты куда собираешься, поздно уже!?»,- спросил я сестренку, видя что и она начала одеваться.
«Тебя провожу».- объяснила она.
«Что ж, пойдем, нам есть что сказать и рассказать друг другу!»,- подумал я. С сестрой у нас сложились такие доверительные отношения, о которых можно только позавидовать. Мы знали почти все тайны друг друга, о которых наши родители даже и не подозревали. Мы рассказывали друг другу всё, часто советовались, подсказывали, как поступить в той или иной ситуации.
Мы медленно шли в сторону к электричке, и я с восторгом стал рассказывать про Первую, совсем не так как говорил родителям. Она внимательно слушала, изредко задавая вопросы. И вдруг в свете уличного фонаря замечаю:»О боже, с чего моя сестренка так разозлилась!?»
«Ну-ка, ну-ка, покажи мне свои глаза!»,- удивленно попросил я.
Эти родные глаза в спокойном состоянии были темно-голубого, теплого глубокого, почти синего цвета, но стоило ей хоть немного разозлиться, они изменяли цвет, приобретая в зависимости от силы эмоции почти фиолетовую окраску.
«Покажи мне глаза!»,- с нажимом, но ласково повторил я свою просьбу,- «не пойму, отчего ты так разозлилась!», — удивился я. Глаза сестры были глубокого фиолетового цвета. «Вот так да, с чего бы это!?»,- подумал я.
«Тебе не понять!»,- тихо, и казалось бы очень спокойно ответила сестренка.
«Поздно уже, давай я провожу тебя до подъезда»,- предложил я. В тот вечер мы больше не говорили о Первой.
В ту же ночь я рассказал Первой о происшедшей метаморфозе с моей сестрой.
«Слушай, ты — женщина, объясни мне дураку, отчего так рассердилась сестра!?», — попросил я.
«Да ревнует она тебя ко мне!»,- довольная ответила Первая.
«Как она может ревновать тебя ко мне, она же сестра!!!»,- ничего не понимая, в сердцах воскликнул я.
Первая заразительно засмеялась моей мужской тупости и экспрессивной реакции.
«Пригласи её в гости к нам»,- сквозь смех проговорила моя любимая.
