Однажды в каком-то интервью журналист спросил Старыгина (кажется Старыгина, если не путаю):
«А скажите, актерство — это что? Профессия? Призвание?».
И знаменитый Арамис откровенно с грустью ответил:
«К сожалению это не то и не другое. Актер — это диагноз!».
Услышав эти слова и то как он это сказал, увидев его мимику при этом, я надолго задумался.
«А ведь в старые времена лицедеев даже не хоронили на кладбище, только за оградой, рядом с погостом, но не вместе с праведными людьми»,- вспомнил я историю человечества.
И часто возвращался к этой мысли: «Актер — диагноз!».
Иногда всплывало в памяти это интервью, это откровеннейшее определение очень распространенной в наши дни профессии, человека изнутри, а не понаслышке, знающего всю поднаготную этого занятия человечества.
А после того, как прочитал некоторые книги Г. Климова,
сказал себе: «Да, Арамис прав, актер — это откровенный явный бионегатив, вот поэтому их и не хоронили с праведными людьми».
Ради какой-то роли, многие готовы даже на подлость. Всё зависит от человека. Так возникает долгая дружба, так возникает непримиримая вражда и ненависть на долгие годы.
В другом интервью другой знаменитый актер, давая определение театра, сказал так:
«Театр — это сборище очень ядовитых змей, которые бросаются, кусаются, и брызжут ядом при каждом удобном случае».
И в этом он тоже прав. За славу и аплодисменты зрителей актеры готовы драться всеми доступными, и часто недозволенными моралью, средствами.
Еще в свой один из первых просмотров я заметил, что после танца четырех балерин, одетых в очень яркие красивые костюмы, они присели в правой половине сцены, а когда они встали, что-то заблестело очень похожее на жидкость в том месте где сидела одна из балерин.
Тогда я списал всё на обычный человеческий пот.
Дочка подскользнулась в том месте, но всё же закончила технически сложный танец. Впечатление было испорчено.
После спектакля я сказал дочери:
«Нельзя танцевать на скользком линолеуме, неужели театр не может сделать сцену из паркета?».
«Мы арендуем это помещение и не имеем права что-то переделывать»,- ответила дочь.
А вот в последний раз я очень внимательно, не отрываясь следил за балериной, сидящей в том месте.
Как ловко она всё провернула! Присели, в такт музыке махая руками, она достала из-за пояса пузырек, разлила жидкость, и таким же неуловимым движением спрятала его у себя на поясе.
Главный герой, балерун дважды подскользнулся в том месте, но удержался на ногах. А вот дочка грохнулась, именно грохнулась на сцену, рухнула и приземлилась на локоть. от такого падения можно и без руки остаться.
Однако встала и закончила танец. Убежала со сцены, и почти сразу в зал из-за кулис послышались истошные неразборчивые крики, женские и мужские. Но быстро всё стихло.
После спектакля я не стал делиться своими наблюдениями, сама наверное всё поняла, разберется.
Только спросил: «Больно?»,- указывая на руку.
«А, ерунда, пройдет.»,- ответила дочь.
«Детская прививка — не хныкать до сих пор работает»,- подумал я тогда.
Что чувствовал я, когда дочь грохнулась на сцене?
Сердце екнуло и ушло куда-то далеко-далеко, грудь сжало и немного резануло.
«Так недалеко и до инфаркта»,- пронеслась мысль.
Видно эта девочка-балерина претендовала на эту роль и очень хотела её получить.
И как сказал один известный футболист:
«Неважно что происходило в матче, в памяти останется только счет на табло».
И не каждый поймет и разберется до конца от чего и почему так оконфузились главные исполнители ролей.
Впечатление от спектакля полностью отрицательное, а молва разнесет по всему балетному миру, что эти исполнители не умеют танцевать.
Добавить комментарий