Эхе-хе.
Мы поднялись, кое-как отряхнулись и пошли навстречу к друг другу, истерически смеясь и тыча друг в друга пальцами, мол ты посмотри на кого стал похож!!!
Да уж, картинка с выставки! И если всего несколько минут назад про нас можно было сказать:
«Как денди лондонский одет!»,- то сейчас!… Это было плачевное зрелище. Костюмы испакчены дорожной пылью, кое-где видны зеленые следы от травы, галстуки набекрень, воротники рубашек и манжеты грязно-серые.
УЖАС!!!
«Смотри, ты костюм порвал»,- сказал Боб, указывая на мой левый локоть. Кусок ткани беспомощно висел, оголяя подкладку.
«Ерунда, я знаю одного старичка-портного, он в банях работает на яузской, заштопает так что и не увидишь место ремонта, буду на работу таскать этот костюм», — я ничуть не огорчился, как-то не до того было.
«А у тебя вроде целый, только очень грязный. Давай я тебя отряхну.»,- предложил я свою помощь другу. И тут же при первом же движении почувствовал, как саднит левый локоть.
«А что ты приземлялся на две ноги? Меня учил на одну, а сам на две?»,- задал я вопрос другу, отряхивая его, несмотря на боль в локте.
«Не было у меня времени правильно спрыгнуть. Как только ты оторвался-прыгнул, появился парень-проводник. Тебя закрутило, думаю мне то прыгать, живой ты или разбился? А он вяжется, удерживает меня, не пускает. Смотрю ты голову поднимаешь, смотришь на меня, значит живой. Не было у меня времени общаться с этим проводником. Снизу в верх ему в челюсть и прыгнул.»,- рассказывал Боб, пытаясь хоть немного выбить пыль с моего костюма, сзади на спине.
«А что с твоей рукой? Смотри кровь течет.»,- обратил я внимание.
«Ох, елки-палки, я даже не заметил»,- воскликнул Боб, на ладоне зияла огромная рваная рана.
«Пойдем, найдем колонку, промоешь рану, смотри грязи сколько в ней!»,- предложил я.
В то время вокруг подольского вокзала были только одноэтажные дома, утопающие в садах и зелени. Большое строительство велось в других районах, на окраинах, а тут рядом с вокзалом оставалось нетронутая временем деревня. На ближайшем перекрестке стояла колонка. Умылись, Боб тщательно промыл водой рану, перевязали её носовыми платками, а кровь хлещет, платки сразу пропитались, красное пятно быстро разрасталось.
Где то присели рядом с колонкой, остывая от совершенного.
«Ну как рука?»,- спросил я друга через некоторое время,- «Болит?».
Боб поднял руку, развернул к верху, чтобы и мне было видно.
Платки были красные и из под них тонкой струйкой сочилась кровь.
«Так, пойдем в медпункт, рана серьезная, нельзя с этим шутить!»,- постановил я. «Пойдем, на вокзале должен быть медпункт.».
«А как же Днепропетровск!? И тот мент, что стоял на перроне, когда мы прыгали»,- воскликнул Боб, отвергая моё предложение.
Вот реакция настоящего друга.
«А теперь пусть попробуют доказать, что мы были в этом поезде!»,- отрезал я все пути к сомнению,- «А тот милиционер смотрел в другую сторону, наверняка нас не видел»,- добавил я, сметая последние сомнения.
«Давай лучше придумаем правдоподобную историю как мы оказались здесь, почему такие грязные, и у тебя такая большая рана. На всякий случай»,- предложил я, и мы быстренько сочинили.
Мол, ездили к своим друзьям, в электричке прицепились к нам двое, ну вышли-подрались, претензий к милиции не имеем. Кратенько и не вдаваясь в подробности, чтобы не поймали на разночтении.
Нашли медпункт на вокзале, в самом конце коридора, а напротив комната милиции. Сейчас мне кажется, что нас уже ждали там.
Бобом сразу занялись медики, а меня тут же пригласили в милицию. Не знаю кто, он был кажется в штатском, стал допрашивать как и что случилось, записывал в протокол данные с паспорта и моё сочинение. Я тщательно подбирал слова, чтобы не сболтнуть лишнего, чтобы не возникало лишних вопросов, чтобы дать Бобу возможность придерживаться выработанной «Сказке».
Вот он закончил протокол, дал мне на подпись, и я документально подтвердил своё враньё. Почти сразу нас передали, что называется из рук в руки, на мгновение не дали нам побыть вдвоём и пообщаться.
«Вот как прекрасно работают!»,- похвалил в мыслях я свою советскую милицию.
Проходя мимо Боба, я только смог молча подмигнуть ему, что мол всё в порядке, как договаривались, так и держись. Конечно Боб всё понял, ему не надо было рассказывать и растолковывать.
«Резанная рана»,- произнесла медичка следователю.
«Ого, даже так трактуют!»,- подумал я. Этот диагноз осложнял наше положение, но Боб оказался молодцом, отбрехался, утверждал что никакого оружия у соперников не было, а рана, так это на стекляшку рукой попал, когда ему сильный удар нанесли и он «посыпался», падая на землю от удара.
Нас продержали еще минут сорок, и замначальника отделения вручил нам наши паспорта и отпустил, предупредив, что если что, то вызовут нас.
Радостные, что так всё счастливо закончилось, мы вышли на перрон, посмотреть расписание электричек.
Добавить комментарий