«Ба, ну куда ты мои удочки задевала!?»,- проворчал я недовольным голосом.
«В чулан поставила, ты же опять их на дворе бросил. А зачем они тебе!?»,- насторожилась бабуля.
«Ребята на Дон собираются, с ними пойду»,- уже из чулана ответил я.
«Никуда не пойдешь!»,- воспротивилась обычно добрая старушка,-«А на пасеку!? Забыл что ли!? Я же договорилась! Люди придут за тобой, а что я им скажу? Никак болтуньей меня выставить хочешь!?»,- грудью встала бабка в дверях чулана, не выпуская меня наружу.
«Да когда они поедут? А я к вечеру сегодня возвернусь!»,- попытался я протиснуться в маленькую щелочку.
Моя необъятная любимая бабуля перекрыла и эту мизерную возможность. Она всегда отпускала меня, уж очень любила рыбку.
«Если так неймется сходи на речку, но только на час, не больше.»,- попыталась бабушка смягчить свой запрет.
«Ну тогда никуда не пойду»,- и я бросил удочки в угол чулана. Бабка была права и пришлось подчиниться.
«Вот и ладненько»,- успокоилась бабуля и сразу захлопотала:»Молочка попей с плюшками».
«Нее»,- протянул я,-«не хочу молока».
«Ребят надо предупредить, чтоб не ждали»,- пробурчал я на вопрос «куда это я намылился со двора».
Конечно в тот день за мной никто не пришел, но ближайшие день-два меня забрали на пасеку. Не помню на чем мы туда ехали. Скорее всего на мотоцикле, потому что автомобилей на весь город были единицы, а вот мотоцикл и непременно с люлькой был в каждом втором дворе, а то и чаще.
Где находилась эта пасека не помню. В памяти всплывает пшеничное поле, потом подсолнухи, и долго объезжали гречишное поле. Потом дорога пролегла между лесом и этим огромным, вплоть до горизонта гречишным полем, и через некоторое время мы свернули по узкой просеке в лес. Проехав несколько десятков метров вглубь леса мы остановились на небольшой полянке.
«Васильич, принимай работника! Вдвоем веселее будет»,- обратился, привезший меня знакомый, к крепкому старику-пенсионеру.
«А ты что, не останешься!?»,- спросил Васильич.
«Нет, на работу завтра надо!»
На полянке аккуратно, рядками, на равном расстоянии друг от друга стояли, будто-то избушки на курьих ножках, ульи, обращенные летками на юго-восток. Сколько их было!? да штук 20-25, может максимум 40, не помню, не считал, немного. Но полянка была вся ими заставлена.
Как приятна была эта прохлада леса после изнуряющей дорожной жары, ведь даже легкий встречный ветерок не охлаждал, а обжигал июльским жаром. Я сразу оценил это место. Солнце только в полдень на несколько часов заглядывало на эту поляну, а в остальное время лес закрывал пасеку от раскаленного летнего июльского Ярилы.
В маленьком летнем домике, больше похожем на большой шалаш, чем на дом, была всего одна комнатка. Стояло пара лежащих мест, кроватями сложно их было назвать, и стол. На столе в блюдце сиротливо краснело с маленькую горсть немного земляники. ООО!!! Это же первая ягода в народной медицине.
«А где земляники добыли!?»,- нетерпеливо-радостно выпалил я.
«Да она тут везде, кушай, я уже на неё смотреть не могу! Наелся!»,- по доброму пригласил Васильич.
И я вызвался насобирать земляники. Васильич выдал мне большущую, чуть ли не литровую алюминиевую кружку:
«Пойдем покажу!»,- сказал пасечник и мы вышли на воздух.
«Вон видишь пчела летит!?»,- и он указал на другую сторону поляны.
«Где-где!?»,- не понял я, куда надо смотреть.
«На просеку смотри»,- спокойно наставлял Васильич непонятливого москвича.
И я увидел!!! УВИДЕЛ!!! Как я не узрел, не обратил внимания раньше!?
На уровне головы, может чуть выше, вдоль дальнем кромки леса шел эшелон пчел, улетающих к гречишному полю, а ниже, на уровне груди, тяжелые пчелы возвращались с добычей домой.
«Увидел, молодец»,- похвалил меня мой наставник.»Так вот, не дай тебе бог, встать на их пути! Одна в тебя влетит и вся свора накинется на тебя, до смерти закусают, а до больницы далеко и Юрка сейчас уедет. Так что смотри там в оба»,- предупредил Васильич.
«А как же туда попасть!? Сам же говорил, что там земляники больше растет»,- вопрошал несмышленый и напуганный ученик.
«Нагнись пониже, чтобы не мешать им и пройдешь, да не боись, мешать им не будешь — не тронут, им не до тебя, они делом заняты!»,- подбодрил меня учитель, и видя что я сильно перепугался, добавил:»Или в обход всей поляны по кромочке иди!». И Васильич вернулся в домик.
Я провел на этой пасеке несколько дней, пока не приехал Юра и отвез меня обратно к бабке. Под чутким руководством ВАсильича я сам открывал улей, обильно обдавая его из дымаря ( хотя отец рассказывал, что дед тоже держал пасеку и никогда не пользовался таким варварским методом. Не кусали его пчелы, видно не вкусный был, или может понимали, за своего признавали).
Сам доставал тяжелые рамки, аккуратно, чтобы не повредить соты, огромным тесаком срезал пыльцу, прикрывающую несколько капель «божественной отрыжки»,и сбрасывал обрезки в таз, сам ставил подготовленные рамки в центрифугу, сам крутил ручку, с радостью наблюдая, как течет с язычка внизу янтарная вязкая жидкость.
И всю жизнь вспоминал, как я тогда вечером уплетал землянику с медом, с богучарским серым хлебом, запивая молоком.
Ребята! Вкуснее и счастливее я ничего не едал в своей жизни!
Добавить комментарий