В тот летний или весенний вечер отец вернулся домой очень рано, еще светило ласковое солнышко.Последние несколько месяцев я его почти не видел. Он уходил на работу — я еще спал. Я уже спал, когда он возвращался с работы.
К тому времени мать получила квартиру и мы жили по тем временам в отличной трехкомнатной квартире, а по нынешним — обычная кирпичная 5-этажная хрущоба без лифта, обычная «Распашонка», проходная («большая») и две запроходных узеньких, словно кельи, комнатух. А тогда мы жили и не могли нарадоваться нашим хоромам.
Мы с матерью что-то делали в «большой» и вот отец, не заметив нас, прямо из микроскопического коридора запускает папку с документами в сторону дивана.
В полете папка раскрывается, стопка документов рассыпается и я с любопытством наблюдаю, как листочки очень белой бумаги медленно, планируя туда-сюда, туда-сюда, опускаются на лакированный паркет, на диван, некоторые, уткнувшись в балконную дверь, колом пикируют на пол.
«Это что за выходка!?»,- строго спросила мать.
«Оказывается существует красный карандаш!!!»,- вместо обычного приветствия воскликнул отец.
«Ну скажи! Зачем люди полгода не спали, своих семей не видели, скажи зачем мы занимали такое дорогое машинное время!??»,- возмущался отец.
«Так! Сядь, успокойся и расскажи всё по порядку. Что случилось!?»,- приказала мать довольно жестким голосом. Редко я видел её такой в отношении отца. Моя мать, этот ангел с крылышками, всегда говорила ему «ДА», никогда не перечила, но часто делала по-своему. Он ругался, «шкварчал, как карась на сковородке», а она оборачивалась к нему с милой, невинной улыбкой:
«Ну что ты ругаешься? Я уже сделала.»,- он еще немного, для приличия, для утверждения своего главенства и правоты, побурлит и успокоится.
А тут он послушно, словно школьник перед строгой учительницей, сел, помолчал и уже почти спокойно продолжил:
«На днях мы закончили свою работу, вчера напечатали отчет, сегодня с утра я всё проверил и понес на подпись к такому-то»,- и он назвал фамилию.
«А он берет красный карандаш, исправляет несколько цифр прямо при мне, даже не читая, оставляет себе один экземпляр с исправлениями и отдает все мне — «Перепечатайте с исправлениями, тогда подпишу»
«Ну скажи!!! Зачем полгода люди мучились!? Надергал бы я цифирь с потолка и понес бы с таким же успехом!?»,- всё более распаляясь и повышая голос говорил отец.
Я внимательно вникал в родительский разговор и дела страны, и похоже каким-то междометием или возгласом обнаружил своё присутствие.
«А ты что тут делаешь!?»,- совсем уже жестко спросила меня мать. Я не нашелся что ей сразу ответить, да она и не дала мне время на раздумья.
«Ну-ка, в свою комнату и не высовывайся»,- безапелляционно скомандовала мне мать.
И они весь вечер о чем-то проговорили.
Я не знаю, чем закончилась вся эта история. Просто не хотелось нарваться на грубый, но заслуженный ответ:»Не суй свой сопливый нос не в своё дело!».
С годами, набравшись опыта, я задал себе вопрос:
«А что если этот руководитель просто таким образом проверял их работу, быстро и качественно, начнут доказывать, отстаивать каждую цифру, значит считали, значит уверены в своей правоте, значит вот именно с их цифрами надо запускать проект.
А если никто бы не решился возражать большому начальнику, боясь за себя и свою семью. А если проект был запущен с исправлениями КРАСНЫМ КАРАНДАШОМ ?
Тогда как!? Кто они такие!?
Этот начальник, спровоцировавший это событие и мой смолчавший отец, и те люди из его группы, знавшие и смолчавшие.
Ещё несколько раз в жизни я слышал этот термин «КРАСНЫЙ КАРАНДАШ», но уже по другим поводам.
Добавить комментарий