Праздники закончились, наступили серые трудовые будни.
Я не торопясь и очень внимательно рисовал простенький сушильный шкаф. Уж очень боялся сделать какую-нибудь ошибку, ведь именно от первой работы зависит твой авторитет и отношение к тебе!
С Толей мы сидели рядом, в параллельных рядах, и мне всегда было видно, чем он занимается. Он часто сидел за своим столом и что-то рисовал на листах писчей бумаги, набрасывал какие-то эскизы, иногда обращаясь к Алексеичу:
«Алексеич, крутани свой феликс, посчитай…»
Не было у нас тогда ни компьютеров, ни калькуляторов.Всё считали вручную, в столбик складывали и умножали. У Алексеича был механический калькулятор, напоминающий маленькую пишущую машинку. Он набирал данные на клавиатуре, крутил несколько раз ручку, расположенную с боку, и оглашал результат.
Однажды Толя появился какой-то взъерошенный, «Черный», и проходя к своему месту объявил:
«Меня сегодня не трогать, я в печали!»
И группа затихла. Не было обычных возгласов, разряжающих обстановку напряженного труда,обсуждений новостей. Даже разговаривать стали шепотом, приглушенно.
Толя сел за свой стол и полдня на четвертушках 11 формата рисовал пейзажи. Какими живыми казались они, эти карандашные, черно-белые наброски!!! После обеда рисование продолжилось ещё час-полтора.
Вдруг он резко встал:»Всё! Хватит! Уныние смертный грех!»,- произнес Анатолий.
Он быстрым, резким шагом подошел к столу, где в группе хранились чистые листы ватмана, и взял сразу несколько листов.
Он прикрепил на свой ограмаднейший кульман сразу три листа на попа, и отметив точками какие-то размеры, стал рисовать на трех листах сразу, общий вид, узел и подузел. Карандаш летал по ватману словно стриж в небе.
Я бросил свою работу, сел к столу, сдвинулся на край, чтобы мне было лучше видно его кульман, и часа полтора просто смотрел, как работает Анатолий. Такого я еще никогда не видел, даже представить не мог, что можно рисовать сразу три разных чертежа! Для меня тогда это было сродни цирковому номеру, я не мог оторваться от его работы!
«Что смотришь!?»,- не отрываясь от своей работы спросил меня Толя.
«Теперь я верю, что у тебя рекорд 8 листов. Мы на старой работе неделю обсуждали возможно ли такое!»,- проигнорировав его вопрос, произнес я.
«Заканчивай свою тягомотину в ноябре, а то в аккорд не возьму!»,- ответил Толя.
Пришлось прекратить окладную раскачку и за несколько дней завершить свою работу.
В декабре группа «села в аккорд».
Добавить комментарий