Как-то Боб заглянул ко мне на работу. Мы собирались вместе пойти на хоккей. Боб — большой, как теперь скажут «фанат», а тогда говорили ценитель хоккея, сам неплохо владел клюшкой и коньками. И когда мы во дворе иногда выходили на площадку в разных командах проходил меня словно я вкопанный в лед столб, ну как Харламов или Мальцев какого-то юного второразрядника, словно меня будто и нет на поле. И постоянно посмеивался:»Это тебе не в футбол играть!».
А не понимал хоккей. То ли от скорости развития атаки не успевал следить за мыслью хоккеистов, то ли в этой игре они такие коротенькие получаются, ведь на атаку сборной СССР великий Тарасов отводил всего максимум 7 секунд. Вообщем шашки какие-то, сумбур и суета! То ли дело футбол — шахматы командных игр.
Мы немного потрепались в коридоре нашего института, обсуждая новости.
«Пойдем в «стойло» ( так полушутя называл я своё рабочее место), скоро домой, надо потихоньку собираться.
У меня на кульмане висел лист с общим видом секции сушки очередной новой разрабатываемой посудомоечной машины. Может помните, у вас на предприятии в больших столовых тоже стояли такие. Так что посуду для обеда сушил вам и я.
«Ого, чем ты занимаешься!»,- с удивлением и восторгом произнес Боб, Разглядывая чертеж.
«Ну он не закончен»,- заметил острый глаз художника.
«Да»,- коротко ответил я, укладывая разбросанные инструменты в готовальню.
«И много тебе еще здесь осталось?»,- спросил Боб, кивая на чертеж.
Оставалось нарисовать какие-то мелочи, закончить незначительные фрагменты давно разработанных и знакомых деталей, но я решил пококетничать. И тыкая пальцем в разные места ватмана, говорил и говорил. С минуту объяснял, что надо доделать.
«Даааа»,- протянул Боб,- «К концу недели закончишь!?»,- спросил покоренный товарищ.
«Чтооо!?»,- в тон ему сказал я, удовлетворенный эффектом от моих объяснений,- «Тут дел всего на 10-15 минут!»,- гордо заметил я.
«Да трепишь!»,- изумился Боб,- «Не верю!».
«Ах, мать-перемать, три раза беса в душу! Смотри!»,- мою профессиональную гордыню грубо попрали, такое недоверие я не смог пропустить.
Включив свою «пятую скорость шлифования кульмана», я за 15 минут закончил общий вид.
«Ну ты даешь, я даже не успевал следить за твоим карандашом»,- восторженно выдохнул Боб.
Я взял ластик и стал стирать некоторые законченные места, уничтожая плоды своего труда.
«Что ты делаешь!? Неправильно что ли нарисовал!?», — удивленно спросил в конец пораженный друг.
«Да нет, всё правильно, только, если я так работать буду, меня девчонки сожрут. И так на каждом совещании меня в пример, а их ругают, что плохо и мало работают. Так что приходится иногда тормозить», — объяснил я товарищу свой поступок.
«Бык, а Бык, мне деньги нужны. Первая на дневной переводится, так что мне работу другую наверно придется искать.»,- обратился я к своему старшему товарищу и руководителю.
«Вроде у нас есть ставка 140 рублей, но сам понимаешь, через кадры трудно будет для тебя её пробить, репутация прогульщика. Хочешь я поговорю на своей старой работе, там сделка, до двухсот можно будет зарабатывать, а если аккорд то и намного больше»,- предложил Бык.
«А я справлюсь на сделке?»,- засомневался я.
«Конечно справишься, там даже интересней, почти каждый месяц новая работа. Ты вроде как женился — перестал прогуливать, там почтовый ящик — так что не погуляешь, а так я даже не сомневаюсь — справишься.»,- успокоил меня мой руководитель.
Вы спросите зачем и почему тут оказался Шекспир и «Укрощение строптивой»? А посмотрите внимательно заключительные кадры, монолог Катарины. И задумайтесь, отчего и почему ваши избранники не всегда к вам внимательны!