Вот и мы добрались до конечного места нашего путешествия. Нас встретил её отец. Надо сказать, что он оказался очень интересной личностью. Невысокого роста, кряжистый, он напоминал мне лесного кабана, такой же ленивый и неповоротливый в минуты отдыха, быстрый и стремительный, когда этого требовала ситуация. Высокий лоб увеличивали значительные залысины, в светло-серых глазах всегда горела смешливая искринка, и от этого они казались постоянно светящимися. Крупная голова, чуть ли не шестидесятого размера, плавно переходила в плечи, шея была короткая и толстая, отчего создавалось впечатление, что её у него совсем нет. Чуть полноватая фигура говорила всем своим видом о тихой спокойной и неторопливой жизни своего хозяина.
Однако это первое мимолетное впечатление полностью рассыпалось, когда Лёлю (так назвала его внучка, моя дочь, и пусть он так и останется в нашей памяти Лёлей, уж очень всем оно понравилось и прилипло к нему) узнаёшь поближе.Это была ртуть, колобок, который закатится в любую щелочку, таких энергичных и жизнерадостных людей на своём жизненном пути я встретил только трех, и Лёля один из них. Будучи спецкором ГосТелеРадио по всему югу этой республики, он писал удивительные басни. А чтобы печататься надо было участвовать в различных слетах и симпозиумах.
И вот Лёля собирается на очередной какой-нибудь слёт начинающих писателей, возбужденный и радостный, полный надежд, а его жена (как же её назвать даже не знаю, ведь по моим данным она еще жива, хочется назвать также, как назвала её моя дочка, но получится слишком узнаваемо. Пусть она будет Жена Лёли!) почуяв неладное приступала к допросу:
«Это же по какому поводу такие сборы, и чего ты опять достал свои вирши!?»
«Да вот собрался в такой-то город, может удастся напечататься»,- как провинившийся школьник объяснял Лёля.
«Чтоооооооооооо!? Опять этим молоденьким рифмоплеткам глазки строить будешь! Никуда не поедешь! Дома что ли дел мало!?»,- накладывала своё вето она. И Лёля затихал, искорки в глазах гасли, работа не ладилась и валилась из его рук. Но такое состояние длилось недолго, уж слишком он любил ЖИЗНЬ, и всё приходило на круги своя. Вот так и сгубила жена современного Крылова. Сгубила только ради того, чтобы он остался с ней, не дай Бог кто-нибудь из молодых уведет его от неё! Жаль, большой талант не раскрылся, мне очень жаль!
Не помню точно, то ли мы сразу с поезда попали за праздничный стол, то ли в памяти стерлись эти несколько дней, но воспоминания рисуют только эту картинку, упорно пропуская время между поездом и столом! Представьте себе такую картинку в огромной комнате стоит длинный стол за которым сидят человек 40-50. По одну сторону родственники Жены, по другую — родственники Лёли. Чувствуется, что они порой и недолюбливают друг друга, и порой возникают мелкие стычки, но Лёля внимательно наблюдает за всеми и не позволяет маленьким раздорам перерасти в конфликт. Чувствуется, что этот дружный, когда надо, клан способен решить любую проблему в этом городе. Я даже позавидовал им. Из всех своих достаточно многочисленных родичей я видел только двоюродного брата отца, они были дружны и поддерживали отношения.
«Это что, смотрины по поводу моего приезда!?»,- на ушко прошептал я Брюнетке.
«Нет, у нас так заведено, на каждый праздник все собираются у моего отца»,- так же тихо прошептала Брюнетка.
«Как же хорошо иметь столько дружных родственников!»,- подумалось мне тогда,- «как же это прекрасно!».
Пили много и обильно, по-русски, и через некоторое время я прилично захмелел, но неудобно было отказать всем желающим со мной выпить, хоть Брюнетка по моей просьбе и контролировала этот процесс.
Разговор за столом как-то невзначай зашел о флагах и сидевший по другую руку от меня сын Брюнетки, десятилетний белокурый, синеглазый, красивый мальчик, очень напоминавший мне чисто внешне Олега Видова ( был такой киноактер) и тот рассказ студентки с десятого этажа, доверил мне свою тайну:
«А у меня есть флаг, только дед запретил мне лазить на крышу, чтобы повесить его».
Так, есть возможность заработать авторитет, и хоть временами я не мог сфокусировать своё сознание, но грех было не воспользоваться подвернувшийся возможностью.
«Сейчас нам мама разрешит»,- заверил я его, и повернувшись к Брюнетке сказал:»Мы сейчас с Ангелом (так я его буду звать, уж очень похож был тогда на него её сын) отлучимся из-за стола на некоторое время, флаг надо повесить. Ты не против!?».
«Идите, мужики»,- только и сказала она.
Помню, как перелазили на чердаке, с пьяных глаз и в парадном костюме, через какие-то огромные пыльные балки, чтобы добраться до слухового окна, как выбрались на покатую под большим углом крышу, осторожно и с опаской ( во всяком случае я) добрались до карниза, как укрепили, привязали древко, и полотнище нашего флага стало развеваться на ветру. Первое уважение я у Ангела заработал.
«Вы где были так долго!?»,- спросил нас Лёля, когда мы вернулись.
«Да флаг повесили, что это за 9 мая без флага!», — как ни в чем не бывало, как-будто и не знал про его запрет, ответил я.
«Ладно, с тобой можно,»- решил не обострять Лёля,- «Смотри только один не лазай»,- напомнил он Ангелу свой запрет.
За столом пели песни и опять центром внимания и притяжения был Лёля со своим баяном. Он прекрасно играл и знал много красивых песен.
«Что-то ты мало кушаешь!»,- обратился ко мне Лёля, заметив полную разнообразных явств мою тарелку,- «Ты потому и худенький такой, что ничего не ешь!»
«Да я и не знаю с чего начать, вот мне говорили, что вы тут плохо живете, что у вас многих продуктов нет, а я такого, что у вас сейчас на столе, и в Москве редко едал, а вот этого вообще в жизни не пробовал!»,- и я указал на какое-то кушанье.
«Да мы тоже, это ради твоего приезда, я всё бросил и две недели только и делал, что собирал этот стол!»,- с горечью ответил Лёля.
Мне еще предоставится возможность наблюдать, как на окраине этого городка люди, сметая всё на своем пути, штурмуют магазин в котором *выбросили* простые сардельки.
Добавить комментарий